«Красота — это страшная сила». Идем по следам фильма «Весна»

Летом 1947 года на советские киноэкраны вышла музыкальная комедия «Весна» Григория Александрова. Фильм о съемках киноленты о женщине-ученом, у которой нашелся двойник среди московских актрис, удивил тогдашних критиков: хороший, веселый, но... о чем он? Подсказку дают в конце главные герои: это кино о том, как важно иногда посмотреть на себя со стороны и осознать, что ты хороший человек. А особенно это важно, когда на улице весна, когда «журчат ручьи, кричат грачи, и тает снег, и сердце тает», как поет в «Весне» Любовь Орлова.

Зрители, которые не искали сложных смыслов, как критики, вероятно, интуитивно поняли этот посыл. Шел третий год после Победы, и всем хотелось видеть в кино простые и добрые сюжеты. Оценили «Весну» и в Европе: в 1947 году на Венецианском кинофестивале Александров получил Международную премию за оригинальный сюжет и режиссуру.

Наука, кино и любовь

По весенним московским улицам бежит рассеянный гражданин в шляпе. Под ноги он не смотрит, выбегает на проезжую часть, кого-то увидев в толпе. Чуть не попав под колеса одного автомобиля, он радостно заглядывает в открытое окно другого: в нем сидит именно та, кого он искал. Серьезная блондинка в круглых очках недовольно смотрит на него, ее машина трогается с места, а человек в шляпе бросается следом. Это помощник кинорежиссера, а в машине сидит известный ученый Ирина Никитина (Любовь Орлова). На киностудии вот-вот начнутся съемки фильма о ней, и постановщики хотят пообщаться с прототипом своей героини.

Никитина работает в Институте Солнца, расположенном в фантастическом сферическом здании, где советские ученые занимаются поиском нового вида возобновляемого топлива. Попасть на режимный объект не так-то просто, но киношники все же проникают за ограду. Напрасно: Никитина считает съемки кино о себе глупой затеей и отказывается помогать режиссеру Громову (Николай Черкасов). Зато свои услуги эксперта предлагает сотрудник с говорящей фамилией Бубенцов — пустомеля, которому «где бы ни работать — лишь бы не работать» (Ростислав Плятт). Он с удовольствием поддерживает ошибочное представление Громова об ученых как об отшельниках, отрешившихся от мира.

Тем временем на студии появляется актриса Вера Шатрова (ее также играет Орлова) — милая веселая девушка в шляпке, которая прекрасно поет, танцует чечетку и, как выясняется, обладает поразительным внешним сходством с Никитиной. Режиссер утверждает ее на главную роль и назначает репетицию на следующий день. На то же время у Веры назначена генеральная репетиция в театре. Не желая лишаться ни одной из ролей, она пускается в авантюру: отправляется к самой Никитиной и просит сходить вместо нее на студию.

Строгая Никитина, оставшись неузнанной, долго спорит с режиссером по поводу сценария, а потом вдруг проявляет интерес к происходящему вокруг. Среди декораций, осветительных приборов и камер она проведет удивительный вечер. Из мира кино Ирина вернется домой под утро — впервые в жизни — влюбленной в режиссера и совершенно счастливой. Вскоре к ней заглянет и Шатрова, которая под видом Никитиной провела вечер среди ученых, а закончила его романтической прогулкой под руку с журналистом Рощиным (Михаил Сидоркин). На следующий день все четверо встретятся в институте, где путаница счастливо разрешится.

Фильм со спецэффектами

«Весна» стала самым сложным с технической точки зрения советским фильмом своего времени. И дело тут не только в загадочных приборах Института Солнца, которые ловко приводит в действие Никитина. Они выглядят довольно эффектно, но, конечно, далеко не так потрясающе, как присутствие в кадре одной актрисы сразу в двух образах. Никитина и Шатрова беседуют, передают друг другу предметы, а в финале фильма даже поют, стоя рядом! Зрители гадали: как это сделано? Долго думали над способом снять Орлову одновременно в двух ролях и создатели фильма. Решение было простым и элегантным: одну и ту же сцену снимали на пленку дважды.

Так, например, была сняла финальная песня «Весна идет», которую поют две счастливые пары: Никитина с Громовым и Шатрова с Рощиным. Сначала сцену сняли с первыми двумя, расположив ее в левой половине кадра и закрыв правую часть объектива специальной заслонкой. Потом пленку снова зарядили в камеру, расположили в правой половине кадра вторую пару и закрыли левую часть объектива. В конце песни Орлова «разоблачает» прием: обе героини делают шаг друг навстречу другу и как будто проваливаются в центр кадра, туда, где стоит заслонка.

Нравился фильм зрителям не только спецэффектами, но и комическими ситуациями — за них в первую очередь отвечает героиня Фаины Раневской. Раневская играет домработницу Никитиной, немного кокетливую даму Маргариту Львовну. В отличие от своей хозяйки, Маргарита Львовна думает не только о деле. Наливая ей кофе в начале фильма, она мечтательно спрашивает: «Аринушка... Вы когда-нибудь сгорали от любви?» Позже, заметив у Никитиной модную шляпку, которую той прислали из Дома моделей, просит разрешения сходить в ней на Тишинский рынок и в кооператив.

«Да. Красота — это страшная сила!» — заключает она, берет в прихожей старое, с дореволюционной еще орфографией издание Достоевского и уходит со словами: «Возьму “Идиота”, чтобы не скучать в троллейбусе». В подъезде она украдкой откроет книгу — в ней спрятана фотография нерадивого коллеги Никитиной, товарища Бубенцова, — и зрителям станет ясно, кто предмет ее воздыханий.

Ближе к финалу, увидев дома Никитину и Шатрову, похожих друг на друга как две капли воды, героиня Раневской решает, что сошла с ума. Вероятно, в 1947 году ее короткий монолог у телефона вызывал в зале взрывы хохота: «Скорая помощь? Помощь скорая. Белая горячка. Горячка белая. Кто больной? Я больной. Маргарит Львович. Лев Маргаритович».

Еще одна комическая сцена, заслуживающая внимания, разворачивается на киностудии, где Никитина под видом Шатровой садится в кресло гримера. Гримерша (ее играет Рина Зеленая), не переставая болтать о своих рабочих неудачах, параллельно осыпает Ирину пулеметными очередями упреков: что это такое она сделала со своим лицом? Наконец, сообщив, что «такие губы уже не носят», она начинает прикладывать к лицу возмущенной Никитиной прозрачные пластинки с нарисованными губами. Наконец, нужные форма и цвет выбраны. «Средняя пухлость, сексапил номер четыре», — бросает она ассистентке.

Безыдейная картина

В основу сценария фильма легла пьеса Александра Раскина и Мориса Слободского «Звезда экрана», впервые опубликованная в 1945 году. В 1946-м одноименный спектакль-мюзикл шел в Московском театре миниатюр (сейчас — театр «Эрмитаж»). Спектакль был успешным, но оставался в репертуаре недолго: его довольно быстро сняли как пустой и слишком развлекательный.

Похожие претензии предъявлялись и к будущей «Весне», представленной художественному совету Министерства кинематографии в октябре 1946-го. Прочитав сценарий и посмотрев отснятый материал, члены худсовета остались недовольны. Простую веселую историю о женщинах-двойниках назвали безыдейной, фальшивой и вредной; сцены, которые Григорий Александров уже успел снять, признали браком. Главной ошибкой режиссера было названо «подражание» голливудским канонам, перенесение на советскую почву образов и ситуаций из американского кинематографа. В результате сценарий переписывался несколько раз, но легкости и шутливого тона все же не утратил. По крайней мере, зрители восприняли фильм с восторгом.

Интересный факт: «Весна» — первый фильм, в котором появляется знаменитый символ «Мосфильма» — скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Однако основные съемки фильма прошли не на «Мосфильме», а на чехословацкой киностудии «Баррандов». «Мосфильм» в то время еще восстанавливался после войны. Сцены, в которых Громов спорит с Никитиной в Институте Солнца, где она управляет небесным светилом, были сняты в декорациях, собранных на нескольких европейских киностудиях.

Москва в фильме

Впрочем, Москвы в этом фильме очень много. Большинство городских сцен снято в самом центре. Фильм начинается у Большого театра. Здесь начинает свою погоню за Никитиной помощник режиссера. Наверху — рабочие: по случаю прихода весны они покрывают свежей краской квадригу Аполлона, украшающую портик Большого. А внизу по площади идет веселая толпа — это первомайская демонстрация. Колонна проходит по Манежной площади, где мы видим двухэтажный троллейбус — такие действительно курсировали по Москве с 1938 по 1957 год. Демонстрация сворачивает на Тверскую, мы видим здание Центрального телеграфа — в двери вбегает девушка.

Ключевая часть дня, во время которого обе героини Орловой находят любовь, — прогулка по ночной Москве. Шатрова и Рощин, познакомившись на вечере в Институте Солнца, бродят по Софийской набережной — вдалеке видны кремлевские башни. В кадре появляются храм Василия Блаженного, Васильевский Спуск. По Москве-реке плывут лодочки, это превращает ее почти в Венецианский канал. Ассоциации поддерживает длинное белое платье Орловой — пара будто только что вышла из театра «Ля Фениче».

Где именно гуляют вышедшие из киностудии Никитина и Громов, определить непросто — их прогулка снята средним планом. Впрочем, в кадр попадает одна примета — не места, а времени: афиша фильма «Адмирал Нахимов». Историческая картина Всеволода Пудовкина, снятая в конце 1946 года, вышла в прокат в январе 1947-го и долго не выходила из репертуара советских кинотеатров.