По этому адресу расположено трехэтажное здание в стиле классицизм – типичный московский доходный дом XIX века. В историю русской литературы этот дом, принадлежавший тогда купцу Ивану Веденееву, вошел 10 февраля 1890 года – в тот день в жившей здесь семье живописца Леонида Пастернака и пианистки Розалии Кауфман-Пастернак родился сын Борис. Молодая семья снимала шесть небольших комнат на втором этаже. После рождения ребенка Пастернаки прожили тут еще год, а потом переехали в другую квартиру.
И отец, и мать будущего поэта вспоминали то время как не самое простое в их жизни. Несмотря на то что к тому времени Леонид Осипович уже добился известности, а его картину «Вести с родины» приобрел для своей коллекции сам Павел Третьяков, денег катастрофически не хватало Веденеев требовал нешуточную сумму. Художнику приходилось подрабатывать в журналах – московских и одесских (он был родом из Одессы), давать уроки рисования. Создавать полноценные картины он не мог: комнаты были слишком тесными. Розалия Исидоровна вносила свой вклад в семейный бюджет, занимаясь с учениками музыкой.
Впрочем, это недолгое и не самое счастливое время осталось запечатленным в семейном архиве. За месяц до появления младенца в гости к Пастернакам приезжал композитор Антон Рубинштейн. Леонид Осипович быстро сделал карандашный набросок, изобразив друга слушающим музыку в кресле.
Учился будущий поэт в 5-й Московской гимназии, которая находилась в старом здании на пересечении улиц Поварской и Большая Молчановка. У Бориса были хорошие музыкальные способности, он обожал творчество Александра Скрябина, и все думали, что мальчик пойдет по стопам матери-пианистки. Параллельно с учебой в гимназии он шесть лет занимался на курсе композиторского факультета консерватории, но потом понял, что музыка не его путь. Гимназию он, кстати, окончил с золотой медалью. Там же он познакомился с Владимиром Маяковским.
Сегодня это здание мы не увидим: в 1950-х годах его снесли, а на его месте построили новое. Сегодня в нем находится школа № 91.
Дом с эркерами, высокими подъездами, украшенными лепниной, ажурными воротами и балконами с легкими коваными решетками, построенный по проекту архитектора Ивана Кондратенко, в начале ХХ века был магнитом для творческих молодых людей. В одной из самых дешевых квартир на верхнем этаже жили богемные сестры Синяковы.
Старшая из сестер, Зинаида, была певицей – к ней в 1913–1914 годах перебрались из Харькова остальные. «Синяковых пять сестер. Каждая из них по-своему красива. В их доме родился футуризм. Во всех них поочередно был влюблен Хлебников, в Надю – Пастернак, в Марию – Бурлюк, на Оксане женился Асеев», – вспоминала о них Лиля Брик.
Родители Бориса Пастернака не одобряли увлечение сына, были против того, чтобы он посещал квартиру Синяковых, «клоаку», как они ее называли. Особенное недовольство будущий поэт вызвал, когда уехал вслед за заболевшей Надей в село Красная Поляна под Харьковом и провел там три недели. После этого их роман продлился еще почти год.
В этом здании некоторое время располагался Народный комиссариат иностранных дел. В 1924–1925 годах Борис Пастернак составлял здесь библиографию иностранных откликов на смерть Владимира Ленина. Эту неожиданную работу ему, отчаянно нуждавшемуся в то время в стабильном заработке, нашел друг литературовед Яков Черняк. В числе материалов, с которыми работал Пастернак, – 108 аннотаций некрологов, написанных на французском языке. Особое внимание он уделял текстам, созданным некоммунистическими авторами и русскими эмигрантами.
Сохранился рассказ об этой работе от первого лица. В письме сестре Жозефине Пастернак признавался: «…Мне приходится читать целыми комплектами лучшие из журналов, выходящие на трех языках. Ты даже не представляешь себе, как их много. Там подчас попадаются любопытные вещи. Я врежу себе, на них задерживаясь, так как я подряжен сдельно и вырабатываю пропорционально количеству и скорости требуемых от меня находок».
Кстати, отец Пастернака Леонид Осипович считается одним из основателей ленинианы – так в СССР называлась совокупность литературных и художественных произведений, посвященных фигуре вождя мирового пролетариата. Считается, что Леонид Пастернак первым из художников запечатлел Ленина, сделав зарисовку на одном из съездов.
Дом с богатой историей: в разное время здесь жили князь Иван Одоевский, герой Отечественной войны 1812 года генерал Михаил Орлов, художник Исаак Левитан, часто бывали Александр Пушкин и Антон Чехов.
С 1905 года и до революции 1917-го особняком владел французский фабрикант, хозяин универсального магазина на Лубянской площади, коллекционер живописи Филипп Мориц. В 1915 году сюда переехал Борис Пастернак, получив работу педагога сына хозяина Вальтера.
Поэт говорил о нем как о «славном мальчике» – ребенок не доставлял никаких хлопот. Позже он использует этот эпизод из своей молодости в «Повести», герой которой становится гувернером мальчика Гарри, сына богатого фабриканта.
Летом 1917 года в квартире 16 поселился Борис Пастернак. Квартиру снимала его давняя подруга Фанни Збарская, получившая в том году место земского врача под Мытищами. Квартира пустовала, и хозяйка предложила поэту пожить там вместо нее.
Пастернак прожил здесь совсем недолго, но это время осталось вписанным в его биографию. Все дело в визите, который нанес в этой квартире поэту Илья Эренбург. Точнее, во впечатлении от него: у хозяина и гостя о нем сохранились совершенно разные воспоминания.
«Он читал мне стихи. Не знаю, что больше меня поразило: его стихи, лицо, голос или то, что он говорил. Я ушел полный звуков, с головной болью. Дверь внизу была заперта – я засиделся до двух», – писал Эренбург о том визите. Пастернак же отрицал, что читал стихи. Он говорил, что было наоборот: свои сочинения читал именно Эренбург и они Пастернаку совсем не понравились.
Домом Герцена особняк на Тверском бульваре стали называть почти через 100 лет после того, как здесь родился будущий писатель-революционер. В обиход название вошло в 1920-м, когда здесь разместились Всероссийский союз писателей и другие литературные объединения. Тогда же квартиры в доме начали давать литераторам.
В 1932 году Борис Пастернак со второй супругой Зинаидой Нейгауз переехал в дом на Тверском бульваре. Это произошло благодаря дружбе с двумя писателями – Иваном Евдокимовым и Виктором Слетовым, которые выделили ему по комнате от своих квартир. Так поэт оказался в маленьком двухкомнатном жилище, где сначала не было даже электричества – его провели через несколько месяцев.
В 1946 году в этом доме с матерью, отчимом и двумя детьми жила Ольга Ивинская, ставшая последней любовью Пастернака и – по мнению многих литературных критиков – прототипом Лары в романе «Доктор Живаго». Ее дочь Ирина вспоминала, как бабушка осуждала этот роман: негоже честной женщине связываться с женатым человеком, к тому же годящимся в отцы. Когда влюбленные выходили на прогулку во внутренний двор, мать Ивинской занимала караульный пост у окон. Пастернака смешила эта слежка, и однажды он крикнул: «Смотрите, какая-то женщина хочет выброситься с шестого этажа!» Это заставило мать отойти.
Они расстались через два года, спустя еще год Ивинскую арестовали за «антисоветскую агитацию». После этого Пастернак помогал ее семье деньгами. После ее возвращения из лагеря в 1953 году они продолжили общаться. Ивинская стала заниматься издательскими делами Пастернака, поскольку тот почти не появлялся в городе, все больше предпочитая дачу. На ее адрес приходили письма, адресованные ему, в том числе те, которые были связаны с романом «Доктор Живаго», за который ему присудили Нобелевскую премию (и исключили из Союза писателей). А в 1958-м ее квартира стала местом сбора друзей и единомышленников писателя.
Этот адрес связан еще с одним важным произведением Пастернака. В доме, похожем на замок, Пастернак снимал комнату в 1917 году. Вокруг – разруха, неподалеку был даже вырыт окоп. Здесь он написал повесть «Детство Люверс», а также поэтический цикл «Болезнь». Зимой Пастернак заболел испанкой, холодную комнату было нечем топить. На время к нему переехала мать, а отец сделал набросок, как сын лежит в кровати и читает. Позже родители забрали его к себе.
Дом главного футуриста страны распахнул свои двери в 1926 году, когда Маяковский получил квартиру на Таганке – в Гендрикове переулке, который после смерти поэта был переименован в переулок Маяковского. Четыре последних года жизни поэта прошли здесь. В квартире всегда было людно: то дружеские посиделки, то заседания редакции «ЛЕФа». Сюда часто приходил и Борис Пастернак, с которым Маяковский дружил еще с гимназии. В их отношениях было все: громкие ссоры, примирения, разногласия, взаимная критика и взаимное восхищение.
Их предпоследняя встреча прошла на новогоднем празднике в квартире Маяковского, а последняя – в Театре Мейерхольда на премьере «Бани» в середине марта 1930 года. Когда Пастернаку сообщили о смерти друга, тот поспешил в его дом. Квартира опустела. «Вдруг внизу, под окном, мне вообразилась его жизнь, теперь уже начисто прошлая. Она пошла вбок от окна в виде какой-то тихой, обсаженной деревьями улицы, вроде Поварской», – вспоминал Пастернак.
С 1939-го Пастернак стал все больше времени проводить на даче на окраине Переделкина. Здесь были созданы «Доктор Живаго», циклы стихов «Переделкино», «На ранних поездах», «Земной простор», «Когда разгуляется…», здесь он переводил Шекспира и Гете, узнал о том, что ему присудили Нобелевскую премию. Здесь же он скончался в 1960 году.
При жизни здесь его навещали Анна Ахматова, Петр Капица, Сергей Рахманинов, Корней Чуковский. После его смерти сюда стали наведываться поклонники, чтобы увидеть место, где поэт творил.
В 1980-е годы многие писатели выступили с инициативой создать тут дом-музей. Его открыли в 1990-м, событие приурочили к 100-летию со дня рождения Бориса Леонидовича. А два года назад здесь воссоздали обстановку, которая была при жизни писателя.
Источник: mos.ru